Последние лучи солнца меняют привычный пейзаж сада: он становится мягче, приглушенней. Наблюдать его изменения невероятно увлекательно.
Интересно смотреть, как сгущаются краски, кроны деревьев – клена остролистного, липы мелколистной, черемухи обыкновенной, елей, пихты сибирской – темнеют и приобретают монолитность. Одиноко стоящее дерево превращается в черный, четко очерченный силуэт, словно нарисованный тушью (дуб черешчатый) или как бы светящийся изнутри (тополь белый).
Некоторые тона синих и голубых цветов невозможно разглядеть днем – они кажутся фиолетовыми (сорта флокса метельчатого), и лишь в неярком сумеречном свете можно уловить все оттенки этой красивейшей части спектра.
Изменяется колористика всего сада: ярко горевшие днем желтые, оранжевые, красные цвета гаснут; синий и лиловый становятся более холодными, зрительно отодвигая перспективу еще дальше; пурпурный превращается в черный и растворяется во мраке…
Ночной сад приглашает нас на белый танец. Музыкальную тему задают пестролистные кустарники (дерен белый 'Elegantissima', ива цельнолистная 'Hakuro-Nishiki', клен ясенелистный 'Argenteo-variegatum', 'Flamingo', чубушник венечный 'Variegatus') и многолетние хосты всех оттенков – от белого до кремового ('Brim Cup', 'Delta Dawn', 'Liberty', 'Fire and Ice', 'Geneva Stark', 'White Christmas', 'Revolution').
Первую скрипку играют декоративноцветущие растения с крупными белыми, бледно-голубыми и светло-розовыми цветами (наперстянка белая, сорта люпина, дельфиниума, пиона, астильбы, розы), партия второй – за серебристыми листьями цинерарии приморской, полыни и лоха узколистного. Светлые стволы берез и змеекорых кленов создают фон импровизированному оркестру.
Тьма, ограничивая нас визуально, дает взамен несоизмеримо больше чувственных ощущений: сладкие ароматы, загадочные звуки, легкие касания ветвей.
Прогулка по безлунному ночному саду "на ощупь" запомнится приятной гладкостью ствола вишни обыкновенной, рябины обыкновенной и клена серебристого, шершавостью слоящихся пластинок сосны, мелкой вязью трещинок груши обыкновенной и клена остролистного, глубокими замысловатыми узорами коры дуба черешчатого. Но, поддавшись романтическому настроению, нельзя забывать, что некоторые деревья и кустарники вооружены шипами… Впрочем, наиболее колючие из них (сорта роз, шиповника) предупредят об опасном сближении своим ароматом.
Запахи – вторая сущность ночного сада. Ничто не мешает нам сосредоточиться на дегустации еще не придуманного парфюма из сильных ароматов маттиолы двурогой (сладковатый), вечерницы лесной (гвоздичный), мирабилиса ялапа (приятный фруктовый), табака душистого (сладкий), энотеры двулетней (нежный), любки двулистной – удивительных растений, открывающих цветки с наступлением темноты.
«Мужской» смолистый аромат внесут пихта бальзамическая, можжевельник средний, кипарисовик горохоплодный, туя западная. Дополнительную «женскую ноту» можно выбрать из запахов флокса метельчатого, жимолости каприфоль, резеды белой и душистой, лилии белой и ее гибридов, чубушника, мыльнянки лекарственной, а весной – черемухи, сирени, ландышей, мускари, гиацинтов. Этот замечательный «парфюм», наполняющий звездный сад неповторимым пряным ароматом, привлекает в него не только романтически настроенных людей, но и ночных мотыльков.
Самым уютным местом в ночном саду испокон веков остается костровище. Тихое потрескивание поленьев, разноцветные языки пламени, взлетающие к небу и рассыпающиеся снопами ярких искр… Костер – олицетворение спокойствия и умиротворения. Причудливые отсветы огня, разбивающие тьму, работают по черному полотну так же мастерски, как кисть художника-импрессиониста. А последний догоревший уголек передает эстафету первому лучу солнца.
Вот уже яркий огонь разгорается в небе, в ажурных кронах деревьев и кустарников (робиния, аморфа, лиственница, рябина обыкновенная, лох узколистный, ясень обыкновенный). Буквально светятся в рассветных лучах соцветия декоративных злаков (мискантус китайский, зайцехвост яйцевидный, трясунка, вейник наземный, щучка дернистая, молиния тростниковая). Чувственность ночного импрессионизма сменяется изысканностью линий утреннего модерна. Но это уже другая история.